Община в доклассовом обществе прошла три стадии развития: 1) родовая, или кровнородственная община, основанная на совместном ведениихозяйства и совместном пользовании и владении землей кровнымиродственниками; 2) земледельческая, в которой собственность общины натерриторию сочеталась с разделом пахотных участков между большимисемьями; 3) соседская, или община-марка, в которой господствовалаиндивидуальная собственность малых семей на наделы пахотной земли присохранении коллективной собственности общины на другие угодья. Жители древнегерманских хуторов и деревень, несомненно, такжеобразовывали некую общность. В первые века нашей эры род все еще игралочень важную роль в жизни германцев. Члены его селились если не вместе, то компактно (что особенно ясно проявлялось в ходе миграций), вместешли в бой, выступали соприсяжниками в суде, в определенных случаяхнаследовали друг другу. Но в повседневной хозяйственной практике родууже не было места. Даже такое трудоемкое дело, как корчевание леса, былопо силам большой семье, и именно большая семья, занимавшая описанноевыше просторное жилище и состоявшая из трех поколений или взрослыхженатых сыновей с детьми, иногда и с несколькими невольниками, иявлялась главной производственной ячейкой германского общества. Поэтомунезависимо от того, происходили ли жители поселения от общего предка илинет, соседские связи между ними преобладали над кровнородственными. Большая знатность давала известные привилегии. Если верить Тациту, онаобеспечивала наряду с уважением преимущество при дележе земли идоставляла предводительство на войне даже юношам; судя по тому, чтопоследние могли позволить себе подолгу пребывать в праздности, чураясьсельскохозяйственного труда, большая знатность, как правило, сочеталась сбольшим достатком. О крепнущей взаимосвязи социальногопревосходства с богатством свидетельствуют и материалы раскопок, показавших, что наиболее солидная богатая усадьба обычно занимала впоселении центральное место, соседствуя с культовым помещением и как быгруппируя остальные жилища вокруг себя. Однако во времена Тацитазнатность еще не превратилась у германцев в особый социальный статус. Все свободные и свободнорожденные оставались полноправными и в целомравноправными членами племени; различия в их среде по сравнению с ихобщим отличием от несвободных были еще относительно несущественными иопределялись принадлежностью не к тому или иному социальному разряду, а кконкретному роду. Несвободные, как и у римлян, формально стояливне общества, но в остальном рабство играло в жизни германцевпринципиально другую роль. Хотя обычаи германцев не запрещали обращать врабство соплеменников, а беспрестанные войны с соседями обеспечивалистабильный источник пополнения рабов за счет чужаков, рабы образовывалидостаточно узкий слой населения. Пленных часто выменивали или продавалиримлянам, а иногда и убивали на поле боя или приносили в жертву, рабовже по прошествии некоторого времени нередко отпускали на волю и дажеусыновляли. По-видимому, рабы имелись далеко не во всяком домохозяйстве, и даже в самых крупных и зажиточных они вряд ли были стольмногочисленными, чтобы господская семья могла переложить на них главныехозяйственные заботы. Рабство оставалось патриархальным, и в том, чтокасается повседневной производственной деятельности и условийсуществования, образ жизни рабов мало отличался от образа жизнисвободных. Часть рабов работала рука об руку с хозяином и делила с нимкров и пищу, однако внимание Тацита больше привлекло то обстоятельство, что германцы «пользуются рабами иначе, чем мы, распределяющиеобязанности между челядью, — каждый из них распоряжается в своем доме, всвоем хозяйстве.
